![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
- графомания,
- дочь,
- дёмы,
- моё,
- сын
(no subject)
К разговору о пьянстве отцов в день рождения детей.
Оба раза мои дети для меня появлялись уже вполне осознанными (для меня) членами семьи. Как будто они куда-то уезжали и вот вернулись. Наверное, потому, что мы с ними в животе разговаривали. У каждого имя появлялось сразу. Даже если у меня и были внутри какой-то диссонанс (ну может всё же мальчик? Ну может всё же двойня?), всё равно большую часть времени это были Марина и Вова. И Марину я брал на руки, как всю жизнь и держал. Вова немного удивил точной копией, но так, в общем-то, и должно было быть.
Про первую беременность всегда говорю, что беременными ходили оба. Ну, первый ребёнок, ответственность, куча книг и информации, всякие болезни. Страшновато было, но, наверное, только за то, что ты никак не можешь повлиять на происходящее внутри. Как только ты смиряешься с тем, что твоя хвостатая клетка, наполнившись кровью и соками, отращивает там себе мозг, страх постепенно сдаёт позиции перед чувством ответственности. Как за «капсулу», так и за её жильца. Людям, которые несут лозунг «наше/ваше дело не рожать...», всегда сочувствую: либо им не повезло с мужчинами в жизни, либо они как мужчина не состоялись.
Я оступился только единожды (хотелось бы верить), и «Посмотри в глаза своей шубе!» запомнил на всю жизнь. Сыну обязательно передам это приобретённое знание. Но это мелочи, главное, что мужчина должен быть очагом адекватности и стоицизма в этом всеобщем безумии заразной беременной тупизны. Кто-то должен ограничивать (и чаще всего заземлять) истерику, мнительность, витание в облаках. Кто-то один из всей квохчущей родни должен быть в адеквате, чтобы в любой момент сорваться, организовать всех. И хорошо, чтобы это был отец рождаемого.
Мы в роддом хотели выходить дня три, по два раза на дню. И до воскресенья я сдерживал этот необдуманный шаг. В воскресенье сдался, уломали. А родили мы в итоге вечером вторника. Кто был прав? Тот, кто ждал ушей, а не абстрактных ощущений! Я все дни был в другом городе, и во вторник не помчался под окнами висеть. Ну кому это надо в эпоху сотовых телефонов? Помню, что мне в тот день зачитали приказ о капитанстве, что вечером сидел за компом, обсмсшивал всех. Это было в восьмом часу. Трезвый ведь был. То ли все разъехались в тот момент, то ли не пришли ещё. Но не помню я в тот день пьянства. И на следующий день тоже, потому как я в Москву поехал. И опять же не сидел там под окнами, дел-то сразу ого-го сколько. И комнату мыл, и последнее докупал. Не до безудержной радости. Я ноги-то обмывал на работе уже недели через две, после отпуска. Когда уже все смирились с мыслью о моём отцовсте. Куда торопиться-то? Попойка - не главное в этом деле.
Второй раз во время беременности я халявил (по сравнению с первым разом). Потому что уже всё знаешь, на ерунду не распаляешься, никого не слушаешь, только сравниваешь ощущения. Но здесь уже дочери было шесть лет. Надо и за ней ухаживать. Мы в последние часы вместе с ней по Москве мотались, за чем только – не помню. И опять же обмывание было после отпуска. И если я поднапрягусь, то в первый раз могу вспомнить родителей, с которыми мы всё же в ночи выпили, то здесь я вообще не помню алкоголя до выписки.
Вот как-то так...
Оба раза мои дети для меня появлялись уже вполне осознанными (для меня) членами семьи. Как будто они куда-то уезжали и вот вернулись. Наверное, потому, что мы с ними в животе разговаривали. У каждого имя появлялось сразу. Даже если у меня и были внутри какой-то диссонанс (ну может всё же мальчик? Ну может всё же двойня?), всё равно большую часть времени это были Марина и Вова. И Марину я брал на руки, как всю жизнь и держал. Вова немного удивил точной копией, но так, в общем-то, и должно было быть.
Про первую беременность всегда говорю, что беременными ходили оба. Ну, первый ребёнок, ответственность, куча книг и информации, всякие болезни. Страшновато было, но, наверное, только за то, что ты никак не можешь повлиять на происходящее внутри. Как только ты смиряешься с тем, что твоя хвостатая клетка, наполнившись кровью и соками, отращивает там себе мозг, страх постепенно сдаёт позиции перед чувством ответственности. Как за «капсулу», так и за её жильца. Людям, которые несут лозунг «наше/ваше дело не рожать...», всегда сочувствую: либо им не повезло с мужчинами в жизни, либо они как мужчина не состоялись.
Я оступился только единожды (хотелось бы верить), и «Посмотри в глаза своей шубе!» запомнил на всю жизнь. Сыну обязательно передам это приобретённое знание. Но это мелочи, главное, что мужчина должен быть очагом адекватности и стоицизма в этом всеобщем безумии заразной беременной тупизны. Кто-то должен ограничивать (и чаще всего заземлять) истерику, мнительность, витание в облаках. Кто-то один из всей квохчущей родни должен быть в адеквате, чтобы в любой момент сорваться, организовать всех. И хорошо, чтобы это был отец рождаемого.
Мы в роддом хотели выходить дня три, по два раза на дню. И до воскресенья я сдерживал этот необдуманный шаг. В воскресенье сдался, уломали. А родили мы в итоге вечером вторника. Кто был прав? Тот, кто ждал ушей, а не абстрактных ощущений! Я все дни был в другом городе, и во вторник не помчался под окнами висеть. Ну кому это надо в эпоху сотовых телефонов? Помню, что мне в тот день зачитали приказ о капитанстве, что вечером сидел за компом, обсмсшивал всех. Это было в восьмом часу. Трезвый ведь был. То ли все разъехались в тот момент, то ли не пришли ещё. Но не помню я в тот день пьянства. И на следующий день тоже, потому как я в Москву поехал. И опять же не сидел там под окнами, дел-то сразу ого-го сколько. И комнату мыл, и последнее докупал. Не до безудержной радости. Я ноги-то обмывал на работе уже недели через две, после отпуска. Когда уже все смирились с мыслью о моём отцовсте. Куда торопиться-то? Попойка - не главное в этом деле.
Второй раз во время беременности я халявил (по сравнению с первым разом). Потому что уже всё знаешь, на ерунду не распаляешься, никого не слушаешь, только сравниваешь ощущения. Но здесь уже дочери было шесть лет. Надо и за ней ухаживать. Мы в последние часы вместе с ней по Москве мотались, за чем только – не помню. И опять же обмывание было после отпуска. И если я поднапрягусь, то в первый раз могу вспомнить родителей, с которыми мы всё же в ночи выпили, то здесь я вообще не помню алкоголя до выписки.
Вот как-то так...